Как заметил Теодор Адорно в одном из эссе, чем проще и невзыскательнее, на первый взгляд, предмет анализа (в нашем случае – сценарий коммерческого фильма), тем более тонкими должны быть его методы. Попытка, вслед за сценаристом Дмитрием Раевским (проф. Д. Б. Гудков), осмыслить сценарный текст через сложную призму теоретического и практического, академического и “творческого” может стать важным шагом на пути к новым и неочевидным открытиям.
Здесь сказывается разница в отношении к искусству вообще, которую остроумно подметил Дмитрий Борисович, предложив «анекдот из жизни»: западный и русский человек подходят к культурному опыту с разными типами ожиданий. Первый, покупая билет в кино, рассчитывает на приятное развлечение, второй же подсознательно готов к восприятию культурного текста не только на эстетическом, но и на экзистенциальном уровне. Почтительная обращенность к содержанию, к означаемому мешает осознать функциональное многообразие текстовых форм. Для нас сценарист есть тот же писатель, ожидающий приход Музы (вспоминается анимационная короткометражка Ф. Хитрука “Фильм, фильм, фильм”, блестяще обыгрывающая это общее место), но так ли это? И если нет, то как вместить в существующее понимание текста особенности сценария: коллективное авторство, краткий срок жизни, его невидимость в ансамбле фильма? Ценность нашего разговора о сценарии я вижу, в первую очередь, в остраняющем опыте, в попытке подвергнуть сомнению границы до боли знакомых вещей. На примере сценария мы ощупываем “ничью землю” периферийных явлений и производим пересчёт координат.
Анна Яковец, магистрант кафедры