Междисциплинарный методологический семинар
Дискурс: пространство междисциплинарных исследований
17 марта 2014 года
Дискуссия филологов и философов МГУ по докладу проф. НИУ-ВШЭ М. В. Ильина, представившего исследовательский проект Центра перспективных методологий социально-гуманитарных исследований ИНИОН РАН, получилась «жаркой» (см. визуальный ряд).
В чем реальные задачи и реальная польза от работы по «выделению направлений — интеграторов социально-гуманитарного знания»? Только ли в рационализации метода/методов с целью воспарения к его/их утопической чистоте? Нет — как выяснилось, скорее, — в обеспечении свободы движения между плотным (thick) и «разреженным» (thin) описанием предмета, между совокупностью дисциплинарных аналитических практик и транс-дисциплинарной теорией. Именно такое движение, осуществляемое неустанно, грамотно и осознанно, обеспечивает динамику развития знания.
Всплыли и другие «больные» вопросы. Что такое «субъективность»? что такое «факт»? точнее: на какие понимания того и другого мы привычно опираемся в исследовательской деятельности? Если понимать дискурс так широко, как предлагается, — т.е. как взятый в смысловой значимости целостный комплекс человеческой деятельности, — остается ли вообще нечто, что можно определить как «не-дискурс»?
Проблема здесь в том, что филолог, работая с понятием дискурс, «естественно и неизбежно» имеет в виду слово, речевую деятельность в их способности оформлять некоторое содержание. Но разве не состоит вся соль дискурсного подхода в стремлении не упускать из виду связь речевой деятельности с широким спектром социальных, когнитивных, телесных практик? (Не будь этого стремления, не возникло бы нужды в новом термине и подходе) Упомянутые практики можно рассматривать – они и рассматриваются, как правило, – в меру их отраженности в текстах или тексто-подобия. Но не менее важно, при исследовании сложных видов человеческого поведения (кстати, на первый взгляд, они могут быть обескураживающе просты и «натуральны»), учитывать их перформативную сторону/природу: никакое заведомое содержание при этом не оформляется, тем не менее смыслы становятся, а став, определяют и меняют нашу реальность. Отсюда – необходимость поиска новых, транс-дисциплинарных режимов интерпретации. Отсюда же — необходимость методологической рефлексии в новом ключе, а также саморефлексии, коммуникативной открытости академических сообществ.
Д. Б. Гудков: Как я уже говорил на рассматриваемой дискуссии, я только за транс-дисциплинарность. Но! Договариваться надо вокруг чего-то. Конечно, необходимо идти на взаимные «уступки», учитывать специфику других областей гуманитарного знания, сложившиеся в них традиции, конечно, нельзя настаивать, что только принятое(-ые), скажем, у филологов толкование(-я) тех или иных базовых понятий является единственно верным(-ыми). При этом все же необходимо хоть сколько-нибудь четко очерчивать границы того или иного концептуального поля. В анализируемом случае нам было предложено рассмотреть возможные подходы к понятию ДИСКУРС. Несмотря ни на что, я так и не понял, что именно докладчик называет этим словом. Всё? Но всё = ничего. Чтобы что-нибудь существовало, она должно быть чему-то противопоставлено (не говорим о Боге), это закон бытия. Впрочем, у меня всегда слабовато было с абстрактными теоретическими рассуждениями, мне, чтобы понять что-либо, всегда нужно опираться на конкретный пример. К примерам и перейду.
Уважаемый докладчик, говоря о дискурсе, упомянул состоявшуюся где-то в начале 90-х (могу ошибаться) встречу глав Венгрии и Австрии в приграничном Шопроне, на которой они демонстративно резали колючую проволоку, показывая тем самым, что отныне граница открыта. Кстати, чтобы проволоку резать, ее надо было туда привезти (сам был в Шопроне в 82-м году, никакой проволоки там не обнаружил, сомневаюсь, что через несколько лет она появилась, сами венгры спокойно ездили в Австрию по заграничным паспортам, хотя настаивать ни на чем не стану). Да, в данном случае перед нами символический акт, осуществляемый по заранее подготовленному сценарию. Наверное, это в самом общем смысле можно назвать дискурсом. Настаиваю на том, что без знаковости дискурса попросту нет. Но вот сапер под огнем противника режет ту же проволоку, делая проходы через которые пойдут в атаку штурмовые батальоны. Извините, но назвать это дискурсом не могу никак. Или любое событие должно именоваться этим словом? Зачем тогда говорить о событии? Другой вопрос, что описанные действия сапера могут породить (а могут и нет) различные дискурсы (или субдискурсы одного дискурса – о терминологии можно спорить): солдат может описать сделанное им в письме домой, командир части рассказывает в рапорте о его мужестве, фронтовой корреспондент восхищается его героизмом в газетной статье, известный литератор воспевает воинский подвиг в стихах и прозе, режиссер снимает об этом событии фильм и т.д. Все перечисленные семиотические продукты могут называться дискурсивными, но сами действия бойца – нет. Я предельно терпим и готов отказаться от обязательности вербального содержания дискурса, но от его семиотической составляющей отказаться не могу. Hier stehe ich, ich kann nicht anders!
М. В. Ильин
М. В. Ильин
М. В. Ильин
М. В. Ильин
М. В. Ильин
Д. Б. Гудков
Д. Б. Гудков
С. А. Ромашко
Т. Д. Венедиктова и М. В. Ильин
Т. Д. Венедиктова и М. В. Ильин
А. А. Костикова
Т. Д. Венедиктова
Т. Д. Венедиктова
В. В. Красных
В. В. Красных
Л. И. Яковлева
Л. И. Яковлева и Н. В. Гоноцкая
М. В. Ильин и С. А. Ромашко
Аудитория
Аудитория
Аудитория
Аудитория