Автор: Диана Немец-Игнашева

Анализ песенного текста

ведущий — доц. А.В. Логутов 

Песенный тест — пример полимодального, «креолизованного» текста, требующего от аналитика повышенной внимательности и знаний, выходящих за пределы привычных филологических компетенций. Отечественные и зарубежные исследователи предлагали использовать при анализе песенной лирики приемы, позаимствованные из классического литературоведения, дискурсологии, медиалогии, музыкальной теории и теории кино. Целью спецкурса является ознакомление с основными подходами, а также применение их на практике. Материал для анализа будет представлен широким диапазоном текстов: от оперных либретто до лирики современной поп-музыки. Для участия в работе спецкурса желательно умение читать по-английски.

Студентам, слушающим курс “Теория и практика коммуникации”

 

Базовое учебное пособие по курсу – “Основы теории коммуникации” (М. Юрайт, 2016 под ред. Т.Д. Венедиктовой, Д.Б. Гудкова) –  доступно для приобретения в электронной версии в интернет-магазине ЛитРес  ДО 8.09.2016. с 50% скидкой – за 229 рублей 50 копеек. Для того, чтобы приобрести учебник, нужно пройти по ссылке. 

Можно также заказать бумажную версию, тоже со скидкой, для этого нужно прислать списки (желающих приобрести книгу – от каждой группы) на кафедру. Заказанные книги будут доставлены на факультет, с учетом скидки один экземпляр будет стоить 458 рублей 10 копеек.

Это имеет смысл, так как в свободной продаже книга стоит более 600 рублей, а она вам нужна для полноценного освоения материала курса (лекции будут дополнять, а не дублировать соответствующие разделы учебника).

В Арт Пространстве Авиатор 16 июля в 17.00 пройдут Неформальные научные чтения. Студенты-бакалавры и магистры прочитают свои доклады по темам, связанным с массовой культурой и не только.

Среди участников есть и студенты кафедры:

Анна Швец и Анна Ковшова.

13 мая 2016 года в Пушкинской гостиной филологического факультета МГУ прошел круглый стол «Полифония большого города – 6: методология науки и филология». Во время работы круглого стола участники продолжили обсуждение проблем, бывших в фокусе внимания конференции с одноименным названием, проводившейся в декабре 2015 года. В работе круглого стола приняли участие около 40 специалистов, работающих в МГУ, Институте языкозания РАН, МАРХИ, МГОУ и других исследовательских центрах и вузах.

Ставшие уже традиционными конференции и круглые столы проводятся совместно филологическим факультетом МГУ и Московским институтом лингвистики.

 

Центральным выступлением на круглом столе в этом году стало развернутое сообщение Анастасии Владиславовны Егоровой (к.ф.н., и.о. зав.кафедрой русского языка в МАРХИ) «Лингвистика и урбанистика: проблемы и перспективы взаимодействия».

Данное выступление вызвало не только огромный интерес участников, но и активную дискуссию, в которой приняли участие Н.Е. Медведева, С.А. Ромашко и другие исследователи.

Выступление А.В. Егоровой представляет собой попытку определить основные задачи, стоящие перед лингвистами, в фокусе интересов которых находится концепт города. Новое понимание феномена города складывается в тот момент, когда город перестает рассматриваться как некий материальный объект, являющийся точкой приложения сил архитекторов и строителей, и начинает осознаваться как некая отдельная сложноорганизованная, постоянно изменяющаяся сущность, все элементы которой, начиная от природного ландшафта и кончая каждым его жителем, находятся в постоянном взаимодействии друг с другом. Такой взгляд на город требует нового комплексного интегративного подхода, который должен сочетать в себе исследования разных специалистов: географов, социологов, юристов, архитекторов, археологов, психологов и др. – всех, чьи научные изыскания в той или иной мере связаны с проблемами города. Необходимостью консолидации усилий таких ученых было продиктовано возникновение новой области знания, получившей название урбанистики (urbanstudies). Может ли лингвистика найти себе место среди составляющих урбанистику наук?

А.В. Егорова отметила, что нематериальная, абстрактная компонента города нашла свое отражение в языке задолго до того, как об этом задумались урбанисты. Подтверждением этому тезису служат многочисленные концептуальные метафоры, раскрывающие представление о городе как о живом существе: город живет; город растет; умирающие города; город подумал; город, который никогда не спит и т.п. Выявление базовых представлений о городе методом концептуального анализа является одной из задач, стоящих перед лингвистами. Другую задачу докладчик видит в исследовании постоянно обновляющейся терминологии (в основном – заимствованной), в которой находят отражение процессы, происходящие в современных города, например: урбанизация, реурбанизация, дезурбанизация, субурабанизация, периурбанизация и др. Третья затронутая А.В. Егоровой проблема состоит в сложности описания «образа города», поскольку для каждого жителя «ментальная карта» является сугубо индивидуальной. Вероятно, существует некое ядро представлений, позволяющее идентифицировать каждый город в отдельности, и элементы периферии, обладающие факультативностью.

 

Всем, кого интересует заявленная проблематика и «язык города» в целом, открывается широкий простор для исследований, что и подтвердила дискуссия, имевшая место во время работы круглого стола «Полифония большого города – 6: методология науки и филология».

13 мая 2016 года в Пушкинской гостиной филологического факультета МГУ прошел метод-семинар «Жанры научного дискурса», в работе которого приняло участие около 40 специалистов, работающих на разных факультетах МГУ, в Институте языкозания РАН, МАРХИ, МГОУ и других исследовательских центрах и вузах.

Центральным во время работы метод-семинара стало выступление профессора Дианы Немец-Игнашевой (США). В фокусе внимания были в первую очередь проблемы написания аннотаций на английском языке в соответствии с требованиями англоязычного научного сообщества. Выступление содержало не только теоретические положения, касающиеся основных правил оформления текстов данного жанра, но и богатый иллюстративный материал на русском и английском языках, что вызвало живой и большой интерес всех участников метод-семинара.

В завершении разговора было принято общее решение продолжать такого рода встречи, поскольку они представляются нужными, полезными и весьма актуальными.

 

 

ОТЧЁТ О РАБОТЕ СЕКЦИИ «СОВРЕМЕННАЯ ФАНТАСТИКА ОТ ЭПИКИ ДО RPG»

Счастливы те люди, которые могут выбрать в науке путь, приятный им и в жизни, и вложить в своё исследование что-то помимо хорошей методики, глубокого знания материала и истории вопроса. На конференциях почти всегда встречаешь именно таких людей, счастливых. Во всяком случае, это я точно могу сказать о подсекции конференции молодых учёных «Ломоносов» «Современная фантастика от эпики до RPG» (14.04.2016), в работе которой я приняла живое участие. На примере относительно молодой отрасли науки, такой, как фантастоведение, особенно ярко видно, что за статус научной дисциплины сражаются те, кто никогда не задаст вопроса «а зачем это?», а спросит «что ещё можно сделать? как именно?».

Огромную благодарность хочется выразить Елене Николаевне Ковтун, руководителю подсекции и ведущей исследовательнице в области фантастики, и моему коллеге Артёму Александровичу Зубову, а также всем участникам, докладчикам, гостям.

Елена Николаевна в приветственном слове отметила вновь возросший интерес к теме исследований фантастики. Это так, и это вселяет большую радость. В зале действительно яблоку негде было упасть: собрались филологи, востоковеды, журналисты, – гуманитарии самых разных областей. Все – увлеченные и настроенные на активный диалог, что и есть самое главное для науки.

Доклады были очень разные. Я и мои коллеги словно выхватили лучами в огромном, полном сокровищ темном зале, бесконечно интересные моменты.

1.       Ковшова Анна Александровна (МГУ имени М.В. Ломоносова) Особенности интермедийного перевода романов Терри Пратчетта (на примере театральной и киноадаптации романа Going Postal)

2.       Воронкова Александра Юрьевна (Московский городской педагогический университет) Художественно-стилистическая функция терминов в научно- фантастическом романе (на материале романа М. Крайтона «Микро»)

3.       Зинина Таисия Юрьевна (МГУ имени М.В. Ломоносова) «Сталкер» А. Тарковского и «Пикник на обочине» А. и Б. Стругацких: специфика жанра научной фантастики и проблемы экранизации

4.       Волков Алексей Владимирович (Российская государственная библиотека для молодёжи) Трансформация мотива радиации в американских комиксах 1950-1970-х гг.

5.       Зубов Артем Александрович (МГУ имени М.В. Ломоносова) Современное западное фантастоведение: прагматика научной фантастики

 

Я считаю важным утверждение Артёма Александровича Зубова, что наше направление долго пыталось (и продолжает пытаться) освободиться от «первородного греха фантастики» – её рождения в массовой культуре (есть те, кто ставит это ей в минус). Однако фантастика – настолько интересное явление на пересечении всего, на что способен человеческий разум, что, я считаю, фантастоведению необходимо привлекать ещё больше людей, которые вооружены различными методиками анализа текстов, широкими познаниями в разных областях культуры, знанием нескольких языков (я говорю всё это о филологах, например) – и даже наверняка очень любят те или иные фантастические произведения, но не знают, что такое увлечение может стать призванием, что можно открывать и систематизировать целые миры, даже если они в далекой-далекой галактике. 

Текст: Анна Ковшова, студентка 1 курса магистратуры

Ближайшее собрание Кофейного семинара состоится в субботу 14.05 в 17:00, встреча пройдет в редакции интернет-журнала «Гефтер». В рамках семинара выступит Виктория Мусвик с докладом «За пределами языка: Соблазняющие образы, следы аффекта, формулы пафоса и научная дистанция в гуманитарном исследовании» с последующей дискуссией.

Аннотация доклада:

Доклад посвящен двум взаимосвязанным вопросам методологии гуманитарного знания: «как исследователю учитывать собственный субъективный опыт?» и «как говорить о том, что существует до языка?»

На протяжении XX века в гуманитарной науке шел процесс раскола на два конфликтующих лагеря по вопросу о возможности исследования областей за пределами слова. Один подход, лингвоцентричный, более близкий к позитивизму и во многом подражательный по отношению к точным и естественным наукам, основан на недоверии к чувственному опыту и на попытке вывести абсолютно все аспекты исследуемых объектов в пространство языка. Второй, аффектоцентричный и антипозитивистский, декларирует повышенный интерес ко всему принципиально невыводимому в слово или существующему до слова, не подчиняющемуся законам рацио, хаотичному и принципиально неструктурируемому. Пример таких дебатов – дискуссия Джанет Вольф и Джеймса Элкинса.

Парадоксальным образом, однако, подобное жесткое противопоставление не только идет вразрез с мыслями отцов-основателей «наук о духе», но и приводит к одинаковому результату: чувство, эмоция, аффект самого ученого, равно как и его/ее телесные ощущения, исключаются из сферы интересов гуманитарных наук, вытесняясь в область невидимого и неосознанного. Но можем ли мы полностью вывести себя за скобки исследования и соблюдать дистанцию от объекта в духе точных наук? И можем ли мы игнорировать не до конца выводимые в дискурс следы нашего неосознанного или бессознательного контакта с рассматриваемыми нами образами? Этот вопрос особенно интересно задать в адрес особых «соблазняющих» объектов, напрямую обращающихся к чему-то за пределами слова и сознания, – например, ренессансных экфразисов, включенных в сложную систему направленного воздействия на читателя / зрителя, или идеологических и пропагандистских моделей, оказывающихся «слепым пятном» современной исследовательской фотографии.

В докладе речь пойдет в основном об «аффективном следе» от контакта исследователя с такого рода объектами, будет приведен ряд примеров, а также предпринята попытка показать возможности конструирования «третьего пути» – между жесткой структурой и хаосом бессловесности. Будут затронуты методологии работы с эмоциональными процессами ряда дисциплин, которые можно было бы встроить в нашу повседневную исследовательскую практику. Особое внимание будет уделено тем аспектам современных психоанализа и психотерапии, которые касаются самоосмысления аналитика и обычно находятся за пределами внимания гуманитария, даже работающего с некоторыми их концепциями. 

Семинар будет проходить 14.05 с 17.00 до 19.00 в редакции интернет-журнала «Гефтер» по адресу: Малый Гнездниковский пер., 9/8, стр. 3а (в подвальном помещении «Русского института»). Вход через 2 этаж (через редакцию «Гефтера»). Схема проезда:

«Не остановись, мгновение, а продлись навсегда» –

Так в своих дневниках М.М.Пришвин пишет о фотографии. В сознании русского читателя со школьной скамьи Пришвин традиционно идентифицируется как “певец природы”, однако это только одна часть его трудов. Фотографии, сделанные писателем, и его дневники, которые без сомнения можно назвать главным трудом его жизни, были впервые опубликованы только после отмены цензуры в конце 20 века. Это неудивительно, ведь из-за политической обстановки в стране в то время Пришвин вынужден был вести дневник тайно – публикация его записей могла стоить ему жизни. 

Именно разбором и публикацией дневников и фотографий Пришвина занимается Яна Зиновьевна Гришина, ведущий научный сотрудник музея М.М. Пришвина (Государственный литературный музей). Одной из главных предпосылок для проведения семинара стал факт, что в пространстве пришвинского дневника фотографическое изображение и текст представляют собой единое целое и не только разными средствами описывают одни и те же явления, наблюдения и переживания автора, но и, становясь свидетельством современной ему эпохи, создают новое интертекстуальное пространство. 

Несмотря на неприятие Октябрьской революции, в своих дневниках писатель оставался объективен и записывал то, что окружало его, свои размышления. Личный протест Пришвин считал бесплодным и называл его “путём безумия”. Для него протест заключался в сохранении личной, внутренней свободы, которая существовала в его мыслях и раскрывалась в его дневниках. Они – не способ противостояния политическому режиму, но отражение реалий эпохи, свидетелем которой Пришвин себя считал. Обращение к фотографии обусловлено тем, что в ту эпоху реальность менялась очень быстро, люди рождались и умирали. Именно фотографии, по мнению Пришвина, сохраняли культурную память, обеспечивали преемственность традиций. Фиксация деталей на пленку позволяла сохранить их во времени, это же относилось к фотографиям людей. 

Участникам семинара были представлены для анализа три фотографии, соотнесённые с отрывками из текста дневников. В ходе дискуссии действительно оказалось, что в дневниках Пришвина фотография и текст равнозначны и функционируют в комплексе, дополняя и раскрывая ход мыслей автора.

 

Александра Газе, Наталия Мехтиева, Мария Артюшина

(студентки 3 курса филологического факультета МГУ)

 

 

Е..А.Калинина

 

 

Я.З.Гришина

 

 

Фото: Анастасия Сударикова (студентка 3 курса филологического факультета МГУ)

«Киноадаптация и канон»: резюме, отзывы, отклики

 

Прошедший 14 апреля 2016 г. круглый стол «Киноадаптация и канон» организован магистрантами кафедры общей теории словесности (отв. Анна Яковец) и истории русской литературы (участники – Анетта Багаева, Светлана Снигирева, Анна Харитонова). Он продолжает серию круглых столов, посвященных киноадаптациям и их месту в современной культуре (см. круглый стол «Интертекстуальность киноадаптации»). Идея мероприятия, в центре которого стояла бы проблема канонического в массовой культуре, не требует обоснования  актуальности. В условиях неконтролируемого расширения сферы обитания литературного произведения неизбежно встает вопрос о том, как массовизация читательских и околочитательских практик меняет восприятие социокультурной стратегии классического текста и качество опыта, формирующегося при чтении.

Подход эксперта И.М. Каспэ позволил локализовать коллективный читательский опыти отследить некоторые механизмы его социализации. Местом активной эксплуатации стереотипов чтения, которые формируются как воздействием авторитарных инстанций (государство, школа, издательство) и воображаемых сообществ, так и в индивидуальном порядке, является «каноническая экранизация» литературного произведения. В отличие от других трансмедийных адаптаций литературного сюжета (полярным примером здесь будут открыто экспериментальные картины Алексея Балабанова, Сергея Соловьева, Юрия Грымова), экранизация призвана инсценировать эффект верности тексту, подготовить счастливую встречу зрителя со своим смутным воспоминанием – то ли о книге, то ли о статье в учебнике литературы. Конечно, основная трудность состоит в фиксации впечатления массового зрителя. Чтобы сказать чуть больше, чем просто отметить факт наличияотклика, нужен разработанныйинструментарий,учитывающий опыт социальной антропологии, теории рецепции и феноменологии чтения.

Совершенствование аналитических конструктов в целях создания стройной и целостной социологии чтения, конечно, еще является делом будущего. Однако выдвинутый Каспэ тезис (экранизация литературной классики эксплуатирует стереотипы чтения с целью подготовить реакцию зрительского узнавания) уже сегодня побуждает сделать некоторые выводы относительно внутреннего состояния современной культуры в целом. Экранизаторский бум обогатил исследовательскую базу корпусом различных – и в то же время родственных друг другу – кинотекстов.Их родовое сходство заключается в способе обращения с временной дистанцией. Беря за основу классические или культовые произведения прошлых эпох, режиссеры стремятся проиллюстрировать эпоху и представить фактуру как можно обстоятельнее, в полном согласии с установкой на верность оригиналу. Подобными символами подлинности могут выступать как тщательно подобранный реквизит (нередко им являются музейные экспонаты), так и натура (место съемок, актеры). Историзирующая установка играет рольважнейшего гаранта аутентичности не потому, что конкретная литературная сцена может быть представлена только так, а не иначе (это заявление противоречит самой медиальной природе литературы), а потому что она обеспечивает зрителя чрезмерным количеством отсылок к прецедентным визуальным образам.

В фильмографии главного героя круглого стола, режиссера Владимира Бортко, последовательно проводящего программу буквального перевода литературы на экран, реставрирующий подход образует основу эпического повествования в «Идиоте» (князь Мышкин в исполнении Евгения Миронова напоминает портрет Достоевского кисти Серова, отдельные сцены повторяют композицию полотен передвижников) и задает тон стилизации в «Собачьем сердце». Констатируя гиперактивный характер образов (эта активность поддерживается после выхода телесериала издательствами, переиздающими классику с «сериальными» обложками), нельзя не задуматься оновой динамике получениячитательского опыта – или начитанности: не от произведения к образу (индивидуальному или срежессированному критикой, учебной литературой, иллюстрациями), а от общего образа – к произведению. Не признавая различий между разными видами классичности, равно как между классичностью и каноничностью, литературная экранизациястремится создать общий фон апелляции при чтении литературного текста, удержать монополию на иллюстрирование литературной фантазии. Выслушав это опасение, Ирина Михайловна заметила, что говорить о поголовномусреднении культуры в современном контексте, конечно, неправильно: корпус фильмов все время обогащается кинотекстами, создатели которых делают ставку на смелость иоригинальность трактовки литературных сюжетов. Однако, принимая во внимание соображения чисто практического толка (количественное соотношение аудиторийтелесериала и арт-хаусного фильма, доступность киноязыка первого и показная закрытость авторской позы), я все-таки не могу снять с повестки дня вопрос: можно ли разглядеть за экранизаторским бумом действие более глобальных и мощных сил, гомогенизирующих культурные опыты? Иесли да, то почему эти силы не встречают отпора?

Накапливаясь, вопросы без ответа складываются в уравнение с одним неизвестным – зрителем. Формат зрелища подсказывает, что в конкретном случае зритель вовлекается в совершенно определеннуюпрактикусмотрения: ритуальную, накрепко привязанную к телевизору и сложившимся вокруг просмотра привычек. В таких условиях кинотекст выступает не столько в роли произведения искусства, сколько в функции культурного продукта: требования оригинальности и динамичности уступают место установке на комфорт, неспешность (литературные сериалы чаще всего показывают в вечернее время) и узнавание.Из центра события кинотекст постепенно смещается на периферию, становится частью досуга – как чай, тапочки и вечерняя газета. Что именно телесериал привносит в этот домашний ансамбль, играет ли он роль медийного орнамента повседневностиили данью культурной ностальгии – ответ на этот вопрос должны дать более полное исследование возрастного и социального состава аудитории, перенастройка киноведческих и социологических оптик под общие нужды.

Анна Яковец, студентка 1 курса магистратуры филологического факультета МГУ (кафедра общей теории словесности)

 

Совместный круглый стол запомнился подробным и обстоятельным обсуждением вопросов, посвящённых бытованию литературных текстов в рамках киноэкранизаций. И.М. Каспэ подробно раскрыла гостям свою концепцию, нацеленную, прежде всего, на выявление и изучение социокультурных механизмов, отвечающих за реактуализацию классики в сознании нации. Разумеется, диалог не ограничивался только данными темами и постоянно  охватывал более широкую проблематику. Социологический подход И.М. Каспэ дополнялся взглядами филологов. Только если представители кафедры теории и практики коммуникации отталкивались от восприятия кинотекста, то представители кафедры истории русской литературы – от  текста литературного. Но если учесть, что функции литературы сейчас  берёт на себя кинематограф, то обсуждаемый вопрос был более чем актуальным и животрепещущим.

Диалог получился очень насыщенным и интересным, так что круглый стол растянулся на целых три часа. По правде говоря, уходили мы с него внутренне не вполне удовлетворёнными, ибо очень многое осталось невысказанным или недосказанным. Но, как мне кажется, именно такое ощущение и должно возникать после хорошего круглого стола, ибо цель его – не решить поставленный вопрос раз и навсегда, а максимально широко очертить круг проблем и возможных столкновений между различными научными подходами;стимулировать мысль и дать ей подпитку, чтобы люди, особенно студенты,молодые учёные, уносили в себе искры научного огня и задора, так необходимого в поисках истины. А истина познаётся только в сравнении. Вместе с И.М. Каспэ мы все попытались максимально приблизиться к истине, подбираясь к ней с разных сторон гуманитарного знания. И мы можем сказать, что диалог не окончен, а ждёт своего продолжения.

Анетта Багаева, студентка 1 курса магистратуры филологического факультета МГУ (кафедра истории русской литературы)

 

Во время обсуждения  я зацепился за произнесенную Т.Д. Венедиктовой фразу о первичности творческого акта письма по отношению к экранизации. Для филолога акт чтения, по-видимому, по умолчанию предшествует акту смотрения. Отсюда – и потребность не сопоставить два текста как продукты разных медийных, временных или культурных контекстов, а проверить экранизацию на подлинность и соответствие оригиналу. В таком случае филолог,  считающий себя носителем знания об истинном “смысле” произведения, ощущает дисбаланс между двумя текстами как личное травматическое и болезненное переживание.

Может быть, у филологов здесь даже возникает некая инстинктивная ревность к “символическому капиталу” литературы. Как сказал один из участников дискуссии, раз режиссер посягает на Достоевского, то и спрос с него соответствующий. У меня возникло ощущение, что спор об адекватности передачи смыслов, которые то множественны и непостижимы, то четко опознаваемы, не столько методологического характера, сколько мировоззренческого. Экранизация не стремится точно передать оригинал, но отражает сиюминутное или  устойчивое коллективное представление о тексте, результат коллективного интерпретативного усилия. В этом случае, однако, культура, и в частности, литература, распадается на множество дискурсов – коммуникативных событий со своими участниками, контекстами и каналами.

Артём Зубов, аспирант филологического факультета МГУ (кафедра общей теории словесности)

 

Я учусь на отделении культурологии философского факультета; затронутые проблемы мне были близки скорее методологически, нежели тематически. Это  интересный опыт — подойти к новому материалу, владея теоретическим аппаратом. Значение и глубину любого события можно оценить по тому, как долго затронутые проблемы занимают память и трансформируются внутри нее. Ещё один верный признак — когда вопросов остаётся больше, чем ответов. Темы выступления И.М. Каспэ и последующего обсуждения породили во мне именно такое состояние на много дней после.

Я думала о том, можно ли считать «удачную» киноадаптацию (критерии удачности, конечно, также требуют обсуждения) особым симбиозом, сложноорганизованным текстом, опирающимся сразу на два медиа. Причём таким полимедийным текстом, что за ненадобностью отпадает вопрос о первичности и вторичности; в культуре литературная и кинематографическая составляющая кинотекста неразделимы  (как, например, образ Шерлок Холмса для советского зрителя визуализируется благодаря образу В. Ливанова, а Д’Артаньяна – благодаря М. Боярскому).

Поиск крайних примеров, которые своей двоякостью помогли бы установить саму границу обсуждаемого феномена, навёл на мысль о странном жанре телеспектакля. В данном случае изначально противоречивая идея заснять то, что создано для непосредственного восприятия, нивелирует и одновременно обостряет специфику каждого жанра. Если театр воспринимается как наиболее адекватный классическим произведениям способ трансляции смыслов, то фиксация на камеру стирает границу искусства театра как искусства элитарного и кино как общедоступного и, в итоге, даёт возможность многократного воспроизведения.Сама тема круглого стола даёт много пищи для мысли.

Анна Пронина, студент 1 курса магистратуры философского факультета МГУ (отделение культурологии)

 

Круглыйстол «Киноадаптацияиканон», накоторыйяшласкореекакслушательвожиданииприключения,превратился для меня в процесс развития смысла. Привыкнув на филфаке иметь дело с местоименной репризой или препозицией клитиков, я заранее представляла себе ситуации непонимания и случайного попадания в чужой круг. Чтобы обезопасить себя, я честно подготовилась и прочитала большую часть рекомендованной литературы.

Ужевначалелекциия поймала себя на мысли о принадлежностикнекоейобщности, апосле, когданачалсяактивныйразговор, япочувствовала, чтовсе, какия, увлеченыдискуссией, спором и сравнением. Вочередивысказываний, вопросов, репликизамечанийясамаещеневсегдауспеваласформулироватьсобственныемысли, абеседаужевыходиланановыйвиток. Думаю, прелестьпрошедшегокруглогостоланетольковсвершившейсявербальнойактивности, ноивневысказанныхмысляхивопросах, возникшихвкаждом, ведьлучшевсегомыпомнимслова, которыесказалисами (пустьдаженевслух).

Вовремякруглогостолабыломноговсегоинтересного. Удивительнымилюбопытнымбылодляменянаблюдатьтакмногоразныхстилеймышления: весёлоеперескакиваниеспредмета на предметинагромождениефактовипримеров, размеренноепребываниевсобственнойвселенной, азарт, строгийидетальныйразборвысказанныхтезисов, атакжеголовокружительнаячередазияний, преодолетькоторыеяисамасилилась.

 

Мария Пронина, студент 1 курса магистратуры филологического факультета МГУ (кафедра иберо-романского языкознания)