11 марта 2016 г. на филологическом факультете МГУ в рамках исследовательского проекта “Культурная антропология творческих сообществ и трансмедийный эксперимент” состоялся международный круглый стол “Неоавангардизм барачного типа: к культурной интерпретации опыта “Лианозовцев””. В качестве сверхзадачи участникам круглого стола было предложено сформулировать вопросы для будущих заседаний в рамках проекта: творческих сообществ, заслуживающих пристального рассмотрения под углом зрения коммуникации («внутренней» и «внешней», творческой и бытовой и т.д.), в современной культуре много, начиная от йенских романтиков и заканчивая самыми последними авангардными течениями, – проследить сходное и в то же время контекстуально различное в их практиках было бы интересно и важно.
В числе выступающих были: С. Хэнсген (Цюрихский университет) с докладом Эстетика окраины; Г.В. Зыкова (МГУ), Е.Н.Пенская (НИУ-ВШЭ) – Что делали «лианозовцы» после Лианозова, и почему Вс.Н.Некрасов напоминал о лианозовском опыте в 1990-х; А.Ю.Чудецкая (ГМИИ) Глазами поэта: Всеволод Некрасов как зритель и собиратель; С.А. Ромашко (МГУ) Несерьёзность как уловка в отношениях с тотальным контролем: детские песенки и мультфильмы Генриха Сапгира. В дискуссии приняли участие также М. Павловец, Е. Вежлян, П. Спиваковский Т. Венедиктова и др.
Вступительное слово Т. Венедиктовой
Можно ли считать «интимную публичность» модусом коммуникации, определяющим для авангардистской «поэтики окраины»?
С. Ромашко (МГУ) и С. Хэнсген (Цюрихский университет)
Неофициальное искусство могло пробиться к своей аудитории лишь обходными путями, окраиной — через детское, окраинное как частное высказывание, не представляющее магистральную идеологическую линию. Окраинное — барачное — скрытое от чужих глаз в кругу друзей.
Какими источниками мы располагаем для изучения «лианозовского» опыта?
Г. Зыкова (МГУ)
Е. Пенская (НИУ ВШЭ)
«Лианозовский» опыт был воспроизведен в 1990-е годы в виде двух серий так называемых «Лианозовских программ» — литературных вечеров, организованных Вс.Н. Некрасовым в Литературном музее. Именно тогда в публичном пространстве впервые были представлены вместе две стороны жизни «Лианозовской группы»: выставочная, с личной живописной коллекцией Некрасова, и «устно-коммуникативная» — в виде цикла бесед / творческих вечеров, где принимали участие люди, имевшие отношение к «Лианозову». По итогам этого события удалось собрать ценнейшие материалы об устройстве внутригрупповой коммуникации от непосредственных участников творческого и социального взаимодействия.
Стоит ли вообще употреблять слово «группа» по отношению к «лианозовцам»?
Г.В. Зыкова и Е.Н. Пенская считают, что сомнения в реальности существования «Лианозовской школы» связаны с отсутствием самоназвания, манифеста, ярко выраженного лидера. Также есть неопределенность в способе описания потенциальной общности поэтик О.Я. Рабина и поэтов «лианозовского» круга — конечно, если задаться целью провести анализ с помощью рационализированных терминов, а не метафор. Кроме того, не вполне можно доверять документированным сведениям о «Лианозове» от самих участников группы и всех тех, кого так или иначе причисляют к их кругу: по разным причинам они были склонны в разной степени отрицать реальность тесноты связи.
Можно ли назвать творческий опыт «Лианозова» уникальным?
Д. Немец-Игнашев (Карлтон Колледж, МГУ), П. Спиваковский
Г.В. Зыкова и Е.Н. Пенская полагают, что уникальность этого явления заключается в том, что представляет собой «Лианозово» как социальная практика: в условиях гнета официальной пропаганды и тотального госконтроля, слежения за гражданской активностью группа людей призывает всех желающих посещать их барак в определенные дни и определенное время, чтобы смотреть картины и читать/слушать стихи (хотя насколько часто там читались стихи — большой вопрос). Сюда же относится и практика кооперации для совместного путешествия в район Лианозово, необходимость придерживаться не только строгого графика посещений, но и расписаний транспорта (электричек). Притом что текучесть посетителей барачных выставок была высокая, внутри этой аморфности сохранялся жесткий режим.
Таким образом, существует как минимум два очевидных способа построения сообщества. Один — это совместные просмотры, совместные слушания, совместное времяпрепровождение, ритуалы бытия-вместе. А второй способ — который больше напоминает трансформированный вариант первого — это различные совместные мемориальные практики. Чем различаются эти два вида поддержания общности? Отвечая на этот вопрос, мы могли бы наметить новые пути говорения о творческом сообществе.
А. Чудецкая (ГМИИ)
На каком аналитическом языке можно обсуждать сообщество художников, которое не имеет как будто ни структуры, ни концептуальной целостности?
Е. Вежлян
Е. Вежлян: динамику сообщества в неофициальной культуре можно описать несколькими способами и что все они лежат в совершенно другой дисциплинарной плоскости, чем язык литературоведения или язык тех или иных историй литературы. Один из этих способов предполагает использование языка социологии, к примеру Рэндалла Коллинза.
Второй способ исследования сообщества может быть представлен так называемыми networking studies, но здесь речь идет скорее о количественных исследованиях, чем о качественных. В нашем случае не совсем понятно, как этот подход можно применить к историческому материалу.
Что можно изучать — и как? (Попытка промежуточного итога)
М. Павловец
Представляется очевидным, что анализ творческого сообщества следует вести через изучение документов взаимодействия участников, например их разговоров (устные интервью, переписка), фотографий. Нужно продуктивно уйти от привычного текстоцентризма, текстоцентрического рассмотрения вопроса и посмотреть на «Лианозово» именно как на сообщество индивидуумов, взаимодействующих по поводу разного рода текстов и изобразительных объектов искусства.
Социологический (или «социологизированный») подход к исследованию творческого сообщества ценен тем, что позволяет работать с тем минимумом материалов, который на данный момент доступен, именно за счет возможности «кейсового» подхода к проблеме. Представляя «Лианозовскую группу» как некий набор моментов творческой интеракции, мы можем смягчить ситуацию вопиющего отсутствия доступных источников.
В литературоведении давно назревает потребность в иных плоскостях сравнения интернациональных литератур и литературных сообществ. Плоскость исследования творческих/литературных сообществ, разработке которой был посвящен круглый стол, — это не вполне история литературы и не вполне социология. Она соединяет в себе возможности эстетического и дискурсивного (контекстуализирующего) анализа и потому с неизбежностью приводит к необходимости анализа сравнительного — анализа бытования сообществ в разных культурных средах. Разумеется, каковы бы ни были трудности с методологическим аппаратом, разговоры о нем имеют смысл только тогда, когда есть достаточное количество фактов и источников для анализа.
Аудитория
А. Швец
Е. Калинина
Подробный отчет см. в журнале “Гефтер”
Подготовила: асп. каф. общей теории словесности Л. Разгулина