5 марта 2016 года состоялось заседание киноклуба «Сталин с нами», приуроченное к дню 63-летней годовщины со дня смерти Сталина. На повестке дня стояло обсуждение феномена сталинизма и – что важнее и насущнее – его форм бытования в дискурсе, т.е. возможности разговора о нём. Можно ли выстроить диалог в той области, где выражение позиции сводится к полярным реакциям – при(н)ятию или неприятию? На каком языке можно обсуждать явление, которое само себя позицинирует как невопрошаемое (будучи то абсолютно позитивным, то абсолютно негативным)? Как показала практика обсуждения фильма – попытки высказывания об опыте сталинизма – диалога вне художественного пространства, в бытовой реальности не получается. Неудача и показательна – и парадоксальным образом обнадеживающа – как микроскопический, но всё же сдвиг в публичном осознании.
Слово автору и организаторам:
Т.Шахвердиев: Некоторые очевидности – четверть века спустя
5 марта на семинаре в МГУ показал свой фильм “Сталин с нами?” 1989 года. Говорили о том, что он по-прежнему с нами. Спора не было, разговор шёл об очевидном. В стране беспорядок, а всем хочется порядка. Очищенный телевизором Сталин видится строгим, но справедливым. И это наваждение нарастает. Сталинский социализм сулил счастливую жизнь, правда, за облаками, потом. Но тогда была иллюзия цели и смысла. А нынешняя идея “Русского мира” явлена в уже готовом виде, в собственном соку, без примесей. Вот она – и в самой России, и в Крыму, и в Донбассе. И никаких иллюзий. Невооружённый человек боится человека с ружьем. Лицо Сталина понемногу обретает черты Кадырова, в вотчине которого вроде бы и порядок, и спокойствие. Однако от этого порядка и спокойствия тревога ощущается и там, и здесь. По-моему, есть один ясный рецепт. Сталинизм исчезнет как наваждение, когда закон будет законом для всех, суд судом, парламент парламентом, Конституция Конституцией. Тогда мы перестанем мечтать о железном порядке и сильной руке, а о Сталине будем помнить, как об одной из фигур нашей истории, на которую не молятся, а изучают.
Т. Венедиктова: Очевидное, неочевидное и спор, который у нас не получился (пока).
Я и согласна, и не вполне согласна с Тофиком Рзакулиевичем. Его фильм дал прекрасный материал для разговора про дискурс сталинизма, – его формы, причины воспроизводимости и возможные альтернативы (более разумные и эффективные, чем реакции возмущения и презрения). Выдержать предложенный ракурс оказалось непросто.
Очевидно, что велика потребность человека в мифе, смысловых “гарантиях” и опорах, которые дает миф. Но… миф, как напомнил в своей реплике Дмитрий Гудков, непроницаем для критики. Просветительские усилия по его разоблачению, хотя бы и до зубов вооруженные аргументами и фактами, нерезультативны. Хуже того: разоблачитель нередко и неожиданно для себя оказывается в странной роли анти-мифолога – бессознательно воспроизводит ненавистную конструкцию, вывернув ее наизнанку.
Вот где предмет для серьезного обсуждения, поскольку – зона ответственности людей думающих, публично говорящих и пытающихся учить. Какие, собственно, коммуникативные тактики и приемы есть в нашем распоряжении? Внятных ответов на этот вопрос не прозвучало, и никакой очевидности в этой области нет. Скорее есть растерянность, которую и озвучила, в числе других, одна из участниц дискуссии, недавняя студентка. – Как может она, по совместительству учительница в средней школе, установить контакт с блестяще одаренным, многообещающим 17-летним учеником, который объявляет (и, видимо, считает) себя убежденным сталинистом? Описания “казусов” такого рода вдруг посыпались на нас… как болезненное напоминание. О чем? О том, что общество располагает крайне ограниченным спектром практик, которые обеспечивали бы здоровый контакт с самим собой. Надежды до сих пор привычно возлагаются на воспитательное воздействие «из авторитетного центра» (каков бы он ни был), а встречно выстраиваются тактики пассивной адаптации, или молчаливого «игнора», или скоротечные выплески протестной энергии…
Наступит ли когда-нибудь прекрасный момент, о котором говорит Тофик Рзакулиевич, – когда суд безусловно станет судом, закон законом, парламент парламентом и т.д.? Боюсь, что социальные институции никогда не достигнут столь идеального состояния, – это подсказывает нам «пессимизм интеллекта». Но его, по прекрасному выражению Антонио Грамши, дополняет «оптимизм воли», который и побуждает к продуктивному разноречию, то есть спору. Не вполне состоявшемуся – пока.
Мнения зрителей и участников беседы:
Е.Родионова, кандидат биологических наук, старший научный сотрудник ИППИ РАН:
«Я люблю Сталина» – эти слова потрясают. Как это может быть, после 20 съезда и речи Хрущева, после стольких лет рассказов о лагерях, голоде, издевательстве одних людей над другими? Меня удивляет, как много сейчас людей, не желающих знать о преступлениях Сталина, для которых Сталин – кумир. Фильм «Сталин с нами?» был снят режиссером Тофиком Шахвердиевым в 1989 году, но он не просто не устарел, сейчас, как мне кажется, он стал более актуальным, чем почти 30 лет назад. Герои фильма преклоняются перед Сталиным и с удивительной легкостью говорят об «ошибках» сталинской политики – невинно расстрелянных и осужденных на муки людях. Становится понятно, что сталинизм искорежил судьбы всех – не только палачей и жертв сталинской эпохи, но и их детей и, возможно, даже внуков. В одних глубоко сидит уважение и стремление к «сильной руке», а в других – страх перед насилием.
Движется ли история нашей страны по замкнутому кругу или спирали, будем ли мы все время возвращаться к диктатуре и есть ли пути изменения этой траектории? Молодые голоса, которые мы услышали на обсуждении этого фильма, дают надежду на то, что замкнутый круг разорвется.
